№143—144 (9669—9670) // 27 сентября 2012 г.

Мой костер в тумане светит...


Да, было: когда она, выпускница ГИТИСа, уже играла ведущие роли в Новомосковском драматическом театре (числился в первой десятке областных театров СССР). Переиграла там героинь М. Горького: Верочку в «Последних», Шурку в «Егоре Булычеве», Елену в «Мещанах»; да и дипломной ее работой в мастерской народного артиста СССР Григория Дмитриева была роль Насти в «На дне». Сыграла Нину в «Маскараде» у Юрия Завадского. И тут режиссер театра «Ромэн» Семен Баркан поставил в Новомосковском театре пьесу К. Симонова «Русские люди», и молоденькая Губская с блеском сыграла Валю. А ему, главному режиссеру знаменитого цыганского театра, как раз нужна была в спектакль «Сын Мадонны» по пьесе В. Вивиани «такая девочка», чтоб у зрителя дух захватило. Чтоб все поверили, что вот из-за такой трое мужчин могут на ножах сойтись! Валентина Губская от природы светло-русая, но, говорят, в Италии водятся светловолосые цыганки...

Вот так Губская побывала роковой цыганкой в достойном и довольно долгом сценическом партнерстве с Николаем и Радой Волшаниновыми и Николаем Сличенко.

...В Одессе знают Валентину Губскую еще и как профсоюзного лидера ТЮЗа, она всякому «начальству» — гвоздь в сапоге. Ни перед каким «можновладцем» не испытывает священного пиетета, правду-матку резанет с эдакой вкрадчивой улыбкою, как на ладошке погадает. Это, скажем откровенно, иной раз ее карьере и вредило. Но, видимо, не умеет она не гулять сама по себе. Таки цыганская натура...

Грустно, когда такой потенциал не всегда находит выход! Она мечтала играть Аркадину и Раневскую. Ей хочется воплотить на сцене образ Вассы Железновой, в первой редакции горьковской пьесы, 1905 года: «Не о революции, а о деньгах! Там все про нас написано, как будто сегодня!».

СПЕКТАКЛИ, в которых сказывается Режиссер милостью Божией, нынче редкость. Может быть, поэтому Губская готова ко всякому экспериментальному сотрудничеству...

В ней много стихийного, неуправляемого, это актриса интуиции, «нутра», вулканического темперамента, — тут бы глаз да глаз, да железную направляющую руку!

Ведь не за красивые же — хотя и впрямь красивые — глаза расцеловал ее когда-то в Ленинграде драматург Александр Володин, после того как увидел в своей пьесе-сценарии «Две стрелы». «Впервые, — сказал он, — вижу настоящую Вдову: трагикомическую!». Играла Губская также Катьку и Тамару в его пьесе «Пять вечеров». Оба спектакля были поставлены в Одесском ТЮЗе, знававшем в 70-х — 80-х лучшие времена: пять взрослых вечерних спектаклей, шесть детских, дневных, в неделю. Валентина Губская — Панова в «Любови Яровой»: республиканская премия за лучшую женскую роль; Мать в хите «Остановите Малахова» — республиканская премия Ленинского комсомола; премия за роль Конской в «Театральной фантазии» Л. Зорина.

Нашим ТЮЗом тогда руководил Владимир Пахомов, впоследствии дважды лауреат Госпремии России. В ТЮЗ Валентина Губская поступила по его приглашению после того, как главный режиссер Одесского русского театра сказал ей, что «женщины — не нужны». Но какими судьбами — снова в Одессу?

С Новомосковским театром она гастролировала от столиц Балтии до Закавказья, от Львова до Забайкалья: «Когда бы и как я увидела все это?! Золотое Кольцо! Урал! Сибирь! Кедры на седых скалах Енисея! Я была счастлива!». Играла Лидию в «Бешеных деньгах»; за роль Людмилки в «Вассе Железновой» получила Горьковскую премию ЦК КПСС, Минкульта и СТД; играла в партнерстве с Юрием Каюровым...

Замуж Валентина вышла студенткой за актера Йонаса Петрусевичюса. В 1969-м родилась дочка: сейчас — прекрасный поэт Юлия Петрусевичюте! Но, когда Юля была младенцем, были, как говорится, и «все вытекающие», и мать в Валентине Губской превозмогла актрису: обстоятельства понудили вернуться в Одессу.

ВОТ ОНА, одесская родословная. Прадед Валентины по материнской, еврейской, линии Гороховских в Крымскую войну защищал Севастополь, потерял ногу. Дед был георгиевским кавалером; оставил, умерев, пятерых детей, и вдова его, вторично выйдя замуж (оба мужа звались Владимирами), прижила еще пятерых. Мама Валентины была инженером-строителем, коммунисткой, в Великую Отечественную работала на военном заводе в Чкалове. Горда была и упряма: когда, по возвращении из эвакуации, нашла свою квартиру заселенной номенклатурным проходимцем и оказалась в крохотной комнатке коммуналки, то так и прожила в ней до конца, отвергая все квартирные предложения партийных властей: «Раз такое заслужила — буду здесь!». Умерла в возрасте 90 лет...

Бабка же по отцовской линии — профессор истории Ганна Ивановна Глядковская: украинка-галичанка. Истовая коммунистка!.. С дедом Валентины, Степаном Губским, познакомилась, когда оба устанавливали Советскую власть в Бендерах. Прожили вместе душа в душу 58 лет во Львове.

А отец Валентины, Юрий Степанович Губский, шофер, возивший самого вице-адмирала Г. В. Жукова, чему в семейном архиве есть документальные подтверждения, — погиб 30 марта 1944 года: расстрелян оккупантами как командир одесского партизанского отряда с явочной квартирой в Казарменном переулке. На Юрия «настучал» охранке его лучший друг. Отсидел потом, разоблаченный, 25 лет и, когда вышел, рассказывает Валентина, то очень перед ее мамой каялся, «но это уже не имело значения».

...Валентина была в эвакуации с теткой Женей — историком, кандидатом наук. И после войны была на ее, «второй мамы», попечении. Было в семье обыкновение — дворовую детвору сзывать, чтобы покормить. На всех готовили громадную сковородку жареной картошки с яичницей, бутыль компота.

«Они меня многому научили!» — говорит о родне Валентина Юрьевна. Вот откуда — характер! Любила в школе уроки литературы, истории. Когда же схлопотала четвертую «двойку» по физике, то удрала с уроков, спустившись по водосточной трубе со второго этажа. И была на десять дней исключена из школы. Потом ее долго искали — нашли на стадионе. «Я их умоляла, чтоб в спортшколу ничего не сообщали. Нет — позвонили! Так я, мастер спорта по художественной гимнастике, и не стала хорошей девочкой — с их педагогикой».

У нее была талия 60 сантиметров, она полагала это главным достоинством и, держа экзамен в «Щуку», затянулась до невозможности дышать, а монолог Мерчуткиной «Я женщина слабая» читала так, что приемная комиссия корчилась от смеха и утирала слезы... но не зачислила: одесский акцент! Одессит Коля Губенко, подбивший Валентину за компанию поступать в театральный вуз, был сразу зачислен во ВГИК. Она же на следующий год поступила в ГИТИС и ко второму семестру заправски освоила московский говор...

«Все начинается, — говорит Валентина, — с театра. С режиссуры настоящей. С актерского окружения. С репертуара». И хочется, чтобы продолжалось.

Что пожелать актрисе в ее бенефис? Режиссеров! Настоящих.

Тина Арсеньева. Фото автора