Не хватало только суицидолога.

Премьера спектакля «Ловушка для божьих птах» по пьесе известного российского драматурга и сценариста Евгения Сулеса наверняка станет одной из наиболее обсуждаемых в нынешнем сезоне. Пресс-показ вызвал у штатного терапевта ТАЙМЕРА Марии Гудымы двойственные чувства.



Конечно, современный театр не может обходиться без документальных драм, поднимающих острые проблемы нашей с вами жизни. Практически перенесённая на одесскую сцену постановка режиссёра Артёма Тынкасова в московском театре «Содружество актёров Таганки» (созданная по заказу проекта «Единой России» «Безопасная столица»), по мнению директора нашего театра юного зрителя Евгения Бубера, способна профилактировать наркоманию среди молодёжи. В рекламных анонсах писали о «театральной вакцине», но ведь наркоманию невозможно привить, привыкание часто возникает с первой же дозы. Так что не всё так однозначно.



Вести ли на спектакль старшеклассников? Давайте начнём с директоров школ и завучей по воспитательной работе — этих не жалко. В театре проконсультировались (хотя, что уже давали эти консультации при наличии готового режиссёрского решения?) у наркологов и наркозависимых (поэтому, видимо, один из героев внешне копирует имидж известного в городе персонажа).



Но, к сожалению, пренебрегли консультацией суицидолога — в финале юный красавчик Серёжа (Влад Костыка), прокричав, что жить не стоит, вылечиться невозможно, да и незачем, и все кругом плохие, срывает с обвешанного «фенечками» опытного собеседника, нарокозависимого в прошлом психотерапевта (Сергей Фролов) что-то острое и перерезает себе горло. Дальше красивые мизансцены, бой колоколов, выход героя на авансцену в лучах прожекторов, словом, очередной театральный гимн суициду. Меж тем специалисты в области подростковых самоубийств давно и настойчиво предупреждают о недопустимости создания привлекательных, романтических ситуаций такого рода в искусстве, неокрепшая душа подростка быстро впитывает убеждение о том, что покончить с собой — красиво и благородно, а вот жить в этом гадком мире — плохо и недостойно. Мало классических произведений, воспевающих самоубийства, так и современные драматурги с режиссёрами, как говорится, не отстают. Мы к чему стремимся, к новой волне суицидов?





Любовная линия и вовсе чахлая, но спасибо авторам за вложенные в уста Лены (Янина Милова) слова, обращённые к залу: «Девочки, бегите от наркоманов!».

К плюсам спектакля, безусловно, стоит отнести первоклассную игру актёров, в первую очередь — Влада Костыки, натуралистично изобразившего и глупую неспособность отказаться от первого предложения попробовать наркотик, и жестокую ломку с судорогами, и апатию разуверившегося, подавленного пациента наркологической клиники.

Слабо понимаешь, почему всё так сложилось — на полного дурака парень вовсе не похож, а попытка обвинить во всём родителей (Виктор Раду и заслуженная артистка Украины Ирина Охотниченко) не очень убедительна. Папа много работал, хорошо зарабатывал и всего лишь дважды был с сыном в зоопарке. Ну и что? Якобы в девяностых семьи старались банально выжить, и не до воспитания детей было. Кто хотел заниматься в девяностых воспитанием своих детей, тот занимался и вырастил хороших людей. Куда большее число наркоманов породили не богатые семьи «новых русских», а пьющие папаши и мамаши, создававшие дома невыносимую обстановку. Вот и бежали дети на улицу, а там их уже поджидали кто? Правильно, распространители наркотиков. Если в семидесятые любителям этого дела приходилось варить ширку из ацетона, то в девяностых возник целый бизнес с широким ассортиментом предложений. И по сей день работа государства с этим явлением очень слаба. Тот же Евгений Бубер на пресс-конференции справедливо заметил, что на любом заборе открыто написано, где и что можно купить. Голос театра в таком контексте можно сравнить с гласом вопиющего в пустыне.







Когда театральными средства стараются обличать пороки, есть риск показать эти самые пороки как нечто привлекательное, яркое, в отличие от «серого», «правильного» существования. К счастью, такого в нашем ТЮЗе не происходит, издержки положения наркомана явлены во всей своей ужасной правде.

«Альтер эго» главного героя феерически играет Михаил Бубер — он появляется рядом с Серёжей на дискотеке, вроде бы ненавязчиво предлагая попробовать свой якобы безобидный товар (всё существование героев часто отрывается от банальной мебели и возносится на систему свисающих с колосников канатов — такое решение предложила автор сценографии и костюмов Ирина Горшкова). Болтая ножками на высоте, словно две шаловливые обезьянки, парни перебрасываются репликами, приходя к закономерному завершению диалога: с первого раза ничего не будет, всё в жизни нужно испытать.









Являясь Серёже уже в тяжёлом бреду, этот же герой отзеркаливает все его жесты, нашёптывает новые идеи (раздобыть денег, что-то вынести из дома и продать, но снять ломку), катается вокруг него на роликах, выкрикивая что-то о свободе… Но где она, эта свобода, когда твоё же тело становится не клеткой даже, испанским сапогом?!

Похоже, авторы спектакля вовсе не верят в возможность излечения для наркоманов, пророча неизбежные рецидивы, и настойчиво рекомендуют такой путь: попробовал наркотик, наложи сразу на себя руки, чтобы не мучиться. Не будем спорить. Однако от рекомендаций вести школьников массово «на прививку» от наркомании в театр всё же воздержимся.