№40—41 (9368—9369) // 19 марта 2011 г.

Спектакль «Ночь Святого Валентина» по одноименной пьесе Александра Марданя поставлен в Одесском ТЮЗе режиссером Андреем Масловым (г. Севастополь) и показан 11, 12 и 13 марта. Сценография — заслуженный художник Украины Н.Вылкун, хореограф — А. Андрианова...

Подлинно, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему... У Александры на каждой мочке по пять каратов. В Европе она не повидала лишь Албанию. Дом на прислуге держится, хозяйка наизусть шпарит рецепт «оливье» из рябчиков с каперсами. Дочка в Америке, и Саша (О. Бурлай, И. Охотниченко) с супругом (С. Гутько, С. Демченко) к ней на свадьбу собираются. Но... не раскатывай губу, зритель, на чужое благосостояние, не вопрошай, какого рожна хочется. «Всегда», «везде» и «всем» хочется страстной и всепоглощающей любви! А она раритет, как подснежники в феврале. Именно подснежников Александре и пожелалось по случаю Дня влюбленных. Как той принцессе — в Новый год. Не в подснежниках ведь суть — дорого внимание!

Но Саша, так ей представляется, обделена вниманием супруга. Ну, чисто, как говаривала моя знакомая, «он во мне не растворяется». Саше за сорок. Двадцать лет супружества. Собственные дарования побоку, превращение в домохозяйку, дочь подросла и покинула дом, муж-бизнесмен в вечной запарке...

Полагаю, зритель и читатель зацепились мыслью за те подснежники: пьеса А. Марданя, конечно же, сказка. Определенная, однако, в постановке как «психологическая драма». Даже психолога-консультанта на постановку пригласили. Тема пьесы не более банальна, чем жизнь: возрастной кризис, осознание собственного морального краха, когда выясняется, что в твоей жизни произошла подмена ценностей и ты сам в этом повинен. Есть такая затравка в «Ночи Святого Валентина». Для морального просветления потребен некий внезапный неординарный случай, эксцесс. Такой случай выпадает и героине «Ночи Святого Валентина». Когда муж Александры отправляется на поиски подснежников, оставив ее ночью на даче без охраны, к женщине является таинственный незнакомец. С подснежниками...

Тему можно решить в любом жанре, и жанровые склонности автора зачастую определяют результат. Пьеса А. Марданя не лишена легкости и юмора в диалогах, похожих на игру в пинг-понг, и построена на сюрпризных сюжетных поворотах. А жанр «Ночи Святого Валентина», помимо сказочности, как раз — типичнейшая, до мельчайших черт, мелодрама. Которая, именно в силу жанровой природы своей, никаких психологических обоснований не потерпит — от таковых она мгновенно развалится. И если вам всегда охота докапываться до мотиваций, то «Ночь Святого Валентина» не для вас. А если вам нравится умиленно сопереживать, то вам как раз сюда. Если вы не склонны черпать сведения о мироустройстве из гламурных журналов, вам мимо. А если их глянцевые стандарты возбуждают в вас состязательную ревность Эллочки к Вандербильдихе, то к вашим услугам — не только драматургический перечень стандартов жизни Сашеньки, но и режиссура Андрея Маслова!

Режиссер поведал нам о возможности большой и чистой эротики языком вставных номеров танца-пантомимы. Хореография «красивых живчиков на красивых ландшафтах» получилась не из разряда пластических откровений. Стиль — гламур Верки Сердючки, но не в стеб, увы, а всерьез. В диалогах спектакля, при всей их незатейливой житейской узнаваемости, все же есть драматическая пружина, и зачем бы перемежать их пафосными танцами, в которых Александра общается, как мы поняли, со своим двойником (З. Скальская): с собою — давней и юной. Ну, не с собственной же, надеемся, скрытой лесбийской сутью, — до того уж эти дуэтные па двух женщин эротичны. Но если не танцевать, то придется режиссеру в пьесе вычитать, а актерам на сцене выявить какие-то подтексты. А так — героиня тазовую часть себе томно огладила, и понятно: уж климакс близится, а Германа все нет...

Пришелец с инфернальной чревовещательной манерой речи, сначала напугав героиню до истерики, затем открывается ей. Итак, Валентин (Сергей Фролов) школьником был в Сашу тайно влюблен. И предпринял теперь этот сентиментальный заход на ее дачу по пути куда-то далеко.

Происходит, конечно же, взаимное самораскрытие, дабы героиня получила материал для сравнения. «Вот портрет и вот»! Несостоявшийся возлюбленный: офицер, человек чести и долга, сквозь годы пронесший светлый образ Саши. Муж-бизнесмен: вечно озабоченный, как бы не сойти с дистанции, как бы не ограбили, как бы не подставили, как бы не «заказали». Она: непонятая, одинокая, потерянная в жизни, как заблудившаяся собачка. Александра читает Валентину написанный ею трогательный стишок о собаке по имени Саша. Этот жалисный стишок на разные лады вдолдонивают нам из фонограммы на протяжении всего спектакля...

Отдам должное актерам: непринужденны и житейски убедительны, особенно Ирина Охотниченко, сумевшая очеловечить схематический, как всегда в мелодраме, образ героини, расцветив его интонационными и мимическими нюансами, наполнив органикой.

Что следует по законам мелодрамы из предложенной драматургом коллизии? Разумеется, прозрение и раскаяние героини. Прозевала настоящую любовь! Мелодраматическое по природе сознание не задается вопросом, почему любовь Валентина именно «настоящая» и чем виновна Саша, ее не замечавшая...

...По-видимому, у драматургии А. Марданя, мужчины весьма зрелого, психологический склад, как у 14-летней девочки. Таковая, наделенная живой фантазией, тем не менее, располагает очень ограниченной информацией о закономерностях взрослой жизни. И, сталкиваясь с конфликтами этой жизни, мысленно конструирует их решение, как ей чувства велят, искренне принимая желаемое за действительное. Это и есть мелодраматическое мироощущение. Если вы до сих пор зачитываетесь стихами Эдуарда Асадова, то спектакль «Ночь Святого Валентина» — для вас! Кажется, я уразумела на этой премьере «феномен Марданя». Личный инфантилизм драматурга сегодня попал в резонанс инфантилизму дезориентированного общества — и пьесы А. Марданя расхватываются театрами «на ура».

...Валентин покидает чуждый ему дом, повернув героине очи внутрь души. Ну, и катарсис, по режиссерской милости! Александра, вопя, бьет окна и убивает ножом собственное отражение в зеркале. Висящий в комнате портрет дамы (картина Е. Аль-Хадж, исполненная в манере развесистого кича) — он, вроде портрета Дориана Грея, превращается в фурию с воздетым кухонным ножом. Тут Саша и себе делает харакири... но это уже, понимайте, виртуально.

Возвращение героини в реальность — выяснение, во-первых, отношений с вернувшимся домой мужем, а во-вторых, вопроса, кто же именно навестил ее при странных, если не сказать подозрительных, обстоятельствах. Оказывается, Валентин погиб ровно год назад. А подснежники, заботливо поставленные Сашей в вазочку, исчезли.

А что?! Как по мне, недурной поворот. Чтобы сполна реализовать его потенциал, надо глубоко анализировать человеческие взаимоотношения. Могла бы получиться грустная, парадоксальная и поучительная комедия. А так — сплошные у меня, скептика, недоумения. Правду сказал Сашин супруг: «Лучше беситься с жиру, чем с голоду». Если дамочка изнывает от скуки, которую принимает за одиночество, кто ей доктор? Любви хочется — но сама-то любить способна? А с какого прилива влюбленный романтик Валентин пытается вдруг изнасиловать героиню в порядке компенсации за «испорченную» (надо же!) жизнь?! Да еще в неопрятной мизансцене типа «граф повалил графиню на сундук». Правда, герой опомнился: мол, помрачение нашло... но, ежели он — призрак, то, может, просто у него с этим делом те же проблемы, что у сгорающего на работе бизнесмена?..

И зачем было Сашу-то в автокатастрофе под конец разбивать? Александра бросается в аэропорт, вдогонку Валентину: убедиться, было или не было, — очень достоверная реакция! Вот и опоздала бы к самолету. Вернулась бы к своему разбитому семейному корыту, с ревизией жизненных приоритетов... только, простите, это уж история в другом жанре.

Тина Арсеньева