Нонна Гришаева: «Я устала смешить народ. А ведь могу не только веселить, но и заставить плакать»

В Украине состоялась премьера «Варшавской мелодии», где известная актриса не только сыграла главную роль, но и стала продюсером. Все средства, которые заработает спектакль, пойдут на нужды одесского Театра юного зрителя.

Наша землячка Нонна Гришаева нынче одна из самых востребованных в России актрис. Ее рабочий график составлен на полгода вперед. Заслуженная артистка Российской Федерации снялась в нескольких десятках фильмов, выступает на подмостках Вахтанговского театра и «Квартета И», озвучивает мультяшных героев, срывает аплодисменты в шоу «Большая разница». Ее Земфира, Леди Гага так убедительны, что пародию не отличишь от оригинала. Вместе с певцом и композитором Марком Тишманом победила в третьем сезоне музыкального конкурса «Две звезды». Особую любовь зрителей актриса снискала, сыграв Людмилу Сергеевну Васнецову в сериале «Папины дочки». Недавно актриса сразила украинских зрителей в премьере «Варшавской мелодии» по одноименной пьесе Леонида Зорина, где сыграла Гелю.

«Москва не стала и никогда не станет для меня родной»

— Вообще-то я зареклась давать интервью, но вам обещала, а слово для меня — закон, — полушутя замечает Нонна, усаживаясь за столиком в кафе. — С чего начнем?

— С главного. С «Варшавской мелодии», в которой вы выступили еще и в качестве продюсера...

— Скорее мецената. Продюсер рассчитывает на прибыль. Я же, вложив свои деньги, возвращать их не собираюсь и не планирую на этой постановке что-то заработать. Все средства предназначены для Театра юного зрителя (ТЮЗа) — на его реставрацию, постановки новых спектаклей. Короче, для добрых дел родному театру.


*Партнером Нонны Гришаевой по «Варшавской мелодии» стал актер Сергей Фролов.

— В каком смысле «родному»?

— Во всех. Любовь моя к Одессе, где я родилась и выросла, бесконечна. Только в этом городе чувствую себя абсолютно счастливой. Всякий раз, когда сюда прилетаю, начинаю плакать от счастья еще на трапе самолета. Подруга смеется: «Что ж ты плачешь?!» «Потому что мне хорошо», — отвечаю. Несколько лет назад мама подарила мне картину, на которой изображен Пале-Рояль — садик возле Оперного театра, мое любимое место. Смотрю на эту картину — и на душе светло и грустно. Сколько лет я в Москве, но она не стала и никогда не станет мне родной. Одесса — мой аккумулятор, заряжающий личную батарейку. Ведь именно здесь я делала первые шаги в профессию. На сцену Одесского театра оперетты, который тогда находился в здании нынешнего ТЮЗа, ступила еще десятилетней девочкой. Это случилось тридцать лет назад. Моим партнером по спектаклю «Остров детства» был Евгений Бубер, сегодняшний директор ТЮЗа.

— Значит, на той же сцене три десятилетия спустя...

— Да. Как ни странно, но к «Варшавской мелодии» меня подтолкнул ужасающий вид здания и интерьеров нынешнего ТЮЗа. Захотелось чем-то помочь, и сразу сложился пазл. Когда мне было шестнадцать лет, я училась в театральном классе, где моим педагогом по актерскому мастерству был Сергей Дубровин. Он преподавал и одновременно служил артистом в Русском драматическом театре. Недавно ездила на гастроли в Новосибирск, там встретилась с Сергеем Михайловичем. Сейчас он главный режиссер Новосибирского классического театра, в репертуаре есть «Варшавская мелодия», о которой я мечтала всю жизнь.

— И загорелись идеей?

— Дубровин предложил мне приезжать к нему раз в месяц, чтобы играть в «Дяде Ване». Я сразу же сделала встречное предложение: в Одессе в чудесном театре, который нужно спасти, вместе со мной поставить «Варшавскую мелодию». Полтора месяца мы в усиленном режиме репетировали. При этом никто и не помышлял о материальной стороне вопроса. Ведь театр уже несколько лет не получает финансирования на постановку новых спектаклей. Зато здесь жив истинно театральный дух. Вот и «Варшавская мелодия» собиралась буквально по крупицам. Например, орден Красной Звезды, украшающий лацкан пиджака главного героя, раздобыла художник театра Ольга Смагина. Этой наградой отмечена ее мама. Одежду искали в секонд-хэнде. Также по крохам рождались декорации — фантазировали во время репетиций и создавали все вручную. Наряды для своей героини я подготовила сама.

— Почему так запала в вашу душу именно эта пьеса?

— «Заболела» ею еще в детстве, увидев телеверсию спектакля. Думала тогда: какая потрясающая история любви! Я актриса Вахтанговского театра, где «Варшавская мелодия» была легендарным спектаклем. В нем играли Михаил Ульянов и Юлия Борисова, которая стала в какой-то степени моей крестной матерью. Накануне нынешней премьеры она мне даже снилась. Может, дело в том, что сейчас в моей жизни слишком много комического. Я немножко пресытилась характерными ролями, устала смешить народ. А ведь могу не только веселить, но и заставить плакать.

«Джеки Чан каждый вечер водил всю съемочную группу в ресторан»

— Вы успеваете охватить все жанры. Серьезные работы в Театре имени Вахтангова («Пиковая дама», «Без вины виноватые»), легкомысленные на телевидении («Папины дочки»). Зачем?

— Не знаю. Ведь не я выбираю, а меня выбирают. Только «Варшавская мелодия» — мой личный выбор. После 12 лет работы в Театре Вахтангова у меня с ним сложились довольно сложные отношения. В итоге я ушла из театра, осталась на договоре, играю несколько спектаклей.

— Почему?

— Было не очень приятно то, как со мной поступили. Есть негласное правило: если играешь главную роль, то прежде, чем ввести во второй состав, с тобой обязаны хотя бы поговорить. Роль мадемуазель Нитуш, которую я ждала 10 лет, поиграла недолго — всего 4 года. Затем меня ввели в третий состав, не спросив об этом. А играть спектакль раз в два месяца просто невозможно. Второй состав у меня уже был, потому что я рожала и уходила на время. У многих актрис есть вторые составы, но когда появляется третий, намекают, что ты старовата, лучше уйти. Я не отношусь к артисткам, которые будут держаться до последнего, играть до шестидесяти.

— Настоящей звездой вас сделало телевидение.

— Да. Начали узнавать на улице: просят автографы, фото на память. И даю, и фотографируюсь. Недавно на пляже произошел курьезный случай. Обычно я хожу к морю без косметики, в огромных солнцезащитных очках и бейсболке. Как правило, в таком виде остаюсь незамеченной, а тут меня узнали. Оказалось, по голосу. Теперь еще нужно контролировать себя, громко не разговаривать. Пять лет назад произошел определенный всплеск: одновременно начались три проекта, охватившие очень большую телевизионную аудиторию: «Две звезды», «Большая разница» и «Папины дочки».

— Вы ведь тоже папина дочка?

— Да. О папе своем могу говорить бесконечно, потому что он — самая моя большая боль. С другой стороны, может быть, самое прекрасное, что у меня было. Любила его бесконечно, а он — меня. Папа часто говорил: «Это моя доця, моя жизнь...» Он меня баловал, дышал мною. А я делала все, чтобы папу не огорчить. Помню, как для моей первой роли — бабочки-красавицы в «Мухе-цокотухе» — папа соорудил из проволоки крылья, а бабушка обшила их тканью и наклеила блестки. Фантастическая красота получилась! И в переносном смысле тоже можно сказать, что семья дала мне крылья. Приятно, что теперь могу уже сама баловать маму. Больно, что папа не дожил до многих приятных моментов. Например, до рождения внучки. Хоронила его, будучи на пятом месяце беременности. У меня родилась дочка Настенька. Отец не дожил до моих профессиональных успехов, до «Варшавской мелодии». Поэтому, когда главная героиня Геля вспоминает о своем умершем отце, это я говорю о своем папе! Моя мама, слава Богу, с нами. Сидела в зале вместе с другими зрителями и получала удовольствие.

— Вы ведь не из артистической семьи?

— Отец строитель, затем ходил на судах в заграничные плавания. Мама инженер, но стала учительницей. Однако прапрабабушка и прапрадедушка были певцами в знаменитом театре «Ла Скала». Есть и менее веселая история о том, как мои предки сумели прокормить семерых детей во время голодомора в Украине. Прадед ходил в поле, разрывал мышиные норы и забирал зерновые запасы зверьков. Прабабушка перемалывала зерна и готовила затируху. Другой прадед, профессор Казанского университета, вел переписку с Владимиром Немировичем-Данченко.

— Как вам удалось, будучи в «интересном положении», сниматься в боевике «Первый удар» и исполнять все трюки без дублеров?

— То был не просто колоссальный опыт, а возможность сравнить, как снимают в Голливуде и у нас. Там нас задействовали ежедневно с 7 утра до 10 вечера с одним получасовым перерывом на обед. Такого понятия, как перекур, у них не существует. Камера переставляется бегом, не успеваешь даже вздохнуть. Но главное — сотрудничество с самим Джеки Чаном. При сумасшедшей популярности у него совершенно нет звездной болезни. Джеки был очень заботлив и положительно настроен. Каждый вечер водил всю съемочную группу в ресторан. Исполнять трюки самой — дело для меня привычное. Беременность не останавливает — рвусь работать. Когда была беременна Настей, снималась, помимо «Первого удара», в сериале «Графиня де Монсоро» и картине «Место на земле». Хваталась за любую работу, чтобы прокормить семью. Мой первый муж зарабатывал слишком мало.

«Терпеть не могу розыгрышей»

— Вы не только снимаетесь, но еще и поете, танцуете. Даже брали уроки у испанского хореографа.

— В мюзикле «Зорро» нужно было исполнять фламенко — красивый танец, полный темперамента и страсти. Давно мечтала научиться, а здесь был профессионал-хореограф. Я с головой окунулась в эту стихию, танец «долбили» каждый божий день.

— Пародируя на сцене известных людей, вы преуспели. А в реальной жизни приходилось кого-то разыгрывать?

— Нет. Терпеть не могу розыгрышей. На Первом российском телеканале есть передача, которая так и называется — «Розыгрыш». С моей помощью пытались подшутить над близкими людьми, но я отказывалась в этом участвовать. Звонила и предупреждала: будьте осторожны — вас собираются «развести».

— Что важнее для вас: телевидение, кино, театр?

— Не могу без театра. Это любимое, живое, настоящее. На сцене все проживаешь от начала и до конца, не то, что в кино — урывками. На съемках думаешь о том, как смонтируют. Ведь можешь сыграть идеально, а отснимут так... А в театре только ты и зритель, который видит, на что способен актер. И никто тебя не смонтирует.

— Надо полагать, вопрос о том, кем стать, перед вами никогда не стоял?

— Естественно. С детства я часами давала сольные концерты для родственников. Уже тогда моя судьба была предрешена.

— Вы много работаете. Это стремление к славе, желание больше заработать?

— Наверное, это... болезнь. Трудоголизм. Правда, в своем графике всегда выкраиваю немножко времени для отдыха.

— Сейчас все «немножко» ушло на Одессу?

— В Одессе вообще не отдохнула. Работала каждый день. Но я не жалею, поняла это на премьере «Варшавской мелодии». Отдохнуть успела с семьей в Черногории. Там у нас дом, в пяти минутах ходьбы от роскошного пляжа. С балкона — замечательный вид на море.

— Нонна, без вас «Варшавская мелодия» в Одессе «звучать» перестанет. Уедете и что дальше?

— Я обязательно вернусь. Буду выкраивать в своем чудовищном графике пару дней и приезжать сюда, домой, чтобы играть в спектакле. И не нужно говорить, мол, Гришаева такая прекрасная — жертвуя собой, помогает театру. Тут еще и банальный эгоизм. Мне в Одессе так хорошо, что ищу повод для возвращения. Здесь строится наш дом. Хочу заниматься не только стройкой, но еще и выходить на сцену. Делать что-то для города, для ТЮЗа — театра моего детства.

— У вас двое детей — дочь и сын. Желаете им актерской судьбы?

— Ни в коем случае! Я слишком люблю своих детей.

Инф. ФАКТОВ